Она не умела плакать.

Сколько себя помнила, дети ее земель всегда враждовали друг с другом. Юг с Севером, Запад с Востоком. Гордая, спокойная река разливалась вокруг, лишь изредка проявляя участие в их судьбах.

Иногда она сама принимала человеческий облик и садилась на прибрежный камень. Чаще всего это был облик старухи. Сморщенный лик, похожий на древнего индейца, дымящего своей длинной трубкой. Тогда глаза ее стекленели, и она надолго замирала, уходя глубоко в свой мир. Перед ней нескончаемой вереницей проходили орды племен. На фоне сухих степей лица сгорали, унося в прошлое сильных и слабых, добрых и злых, красивых и жестоких, не оставляя после себя ничего. Их имена, названия городов, легенды и веры сменялись на ее землях, как лунный свет. Нарастая издали, наполняясь и быстро тускнея во тьме веков. Как первый снег, ложились они на воду и исчезали в ее спокойных свинцовых волнах. Миллионы их сгинули, а река жила, впитывая и запоминая все новые лица.

Но иногда она выходила из своего великого оцепенения и начинала все заново, заливая бурными весенними потоками все вокруг. Тогда она становилась похожа на стройную темноволосую девушку и начинала петь свою спокойную широкую песню. Снова оживали берега, щебетали птицы, звери заводили потомство, а в волнах реки нерестилась невиданная рыба.

В разные времена люди нарекали ее именами, но они стирались, заменялись новыми, и никто из живущих не знал настоящего.

Ее звали Славута.